ВРЕМЯ и СУДЬБА АЛЕКСЕЯ КРУТОРОГОВА

Здесь смешались время и судьба. Время, которое протекло сквозь нас за последние десятилетия, и судьба конкретного человека, подкошенного и вывернутого этим временем наизнанку. При этом автор – Сергей АМАН – остаётся верен себе, не оправдывая главного персонажа всем текстом, а просто утверждая: героев в этом повествовании нет.

Новым произведением московский писатель Сергей Аман продолжает цикл «романов без героя». Такое определение он дал своему первому роману «Журналюги». Те, кто читал эту книгу, могли убедиться, что это вовсе не памфлет на продажных щелкопёров, хотя и не описание добросовестного труда огромной армии профессиональных журналистов. Однако катарсис от прочтения романа (если кто его достигнет) должен привести к мысли, что облыжное определение всей пишущей братии как журналюг разбивается на примере конкретных человеческих судеб, представленных в романе. В центре повествования просто жизнь сотрудника одной из московских газет. Жизнь как она есть. И человек каков он есть. Не герой. И даже не герой произведения. Просто главный персонаж. На чьём примере автор препарирует доставшееся нам время. Ведь, как тонко заметил Геннадий Шпаликов, времена не выбирают, в них живут и умирают.

Теперь «из-под пера» Сергея Амана вышел новый психологический роман «Всё будет хорошо, мы все умрём!» На 11 печатных листах разворачивается, как определил автор своё произведение, эротическо-героический эпос. Явная ирония в подзаголовке легко развёртывается в самом тексте и в драму, и в комедию. Что, кстати, продолжает подачу сюжета, выбранную в первом романе. Собственно, Сергей Аман заявляет об этой ироничной подоплёке уже в первых словах «от автора»: «Автор хочет заметить, что действительные имена, адреса, пароли и явки в представленном вашему вниманию почти документальном повествовании изменены до неузнаваемости, хотя в этом нет нужды, потому как все персонажи и места действия, выведенные в нём, никакой исторической роли не играют и на неё даже не претендуют». Эпиграфом к своему роману Сергей Аман взял забавную мировоззренческую фразу из книги «Мир по Новикову» писателя Андрея Гусева. Что вполне оправданно, поскольку именно мировоззренческий подход присутствует у Сергея Амана на страницах его романа, написанного в стиле постмодернизма.

Как анонсирует выпустившее книгу издательство «Флюид ФриФлай», герой-бомбила Алексей Круторогов, бывший преподаватель философии, общаясь с пассажирами и постоянно попадая в различные передряги, рассуждает о времени, поколении, человеческой природе, о бессмысленности повседневной суеты и об «абсурде как основе нашей жизни». Что ж, всё правильно, но как-то скучно. Потому что на наших глазах здесь разворачивается как в кино человеческая трагедия. Хотя временами она и «смотрится» с комическим оттенком. Что ж, жизнь всегда трагикомедия, что сразу подтверждают начальные строки романа: «Бомбилы бывают разные. Я бомблю недавно и по нужде, но уже успел вывести такое умозаключение: самые скупые клиенты – кавказцы и негры. Мало того, что будут торговаться за каждый полтинник, но ещё и  потребуют, чтобы ты их подвёз к самому подъезду. Самые щедрые – русские, однако, будто подтверждая иностранный тезис о загадочной русской душе, сбегали от меня, не заплатив, тоже именно русские». Вроде бы ничего смешного по факту, но сам стиль изложения как-то не подводит к серьёзному осмыслению ситуации.

А теперь больше о трагедии, чем о комедии. Круторогов одинок, отец и мать его погибают в автомобильной катастрофе, жена Наталья с сыном, разменяв его огромную квартиру на Таганке, доставшуюся ему в наследство от родителей, уходят от него. В результате он оказывается в однокомнатной квартире в хрущобе на окраине Москвы. Друзей разметала постперестроечная жизнь. Любимая женщина Ангелина тоже покидает его. В одну из поездок у него случаются два знакомства, которые определяют сюжет повествования. Сначала Алексей подвозит в ближнее подмосковье нетрезвую женщину, а на обратном пути его тормозят ночью бандиты. По причине их гулянья в этот день они его не трогают, а только «предлагают» довезти их до места назначения. А вот от женщины вскоре приходят два человека, которые начинают вымогать у Алексея деньги, мотивируя тем, что они пропали во время поездки в подмосковье. Круторогов сначала не реагирует на такой «наезд», считая их мелкими мошенниками. Но так как машина его кормилица, а они грозят покалечить и её, и его самого, Алексей  вынужден реагировать на их угрозы.

«Наезды бывают разные. Одно дело, когда на тебя наезжают нервные красотки с сайта, другое – когда тебе звонит по домашнему телефону мужик и говорит:

– Здравствуйте, Алексей Витальевич! Как вы себя чувствуете? – эта его вежливость меня выводит из себя, но я сдерживаюсь и буркаю:

– Нормально, – ни хрена себе, они и мой домашний знают... И определитель не сработал, похоже, анти-АОН стоит у них. Хорошо подготовились, гады».

Сначала Алексей решает обратиться в полицию, но там его отфутболивают, не принимая его заявления на том основании, что ни факта мошенничества, ни факта грабежа не зафиксировано. Мошенники, которых философ называет про себя шакалами, меж тем продолжают нагнетать атмосферу травли, звоня и назначая откуп по домашнему и мобильному телефонам или малюя напоминания краской на входной двери. Тогда Круторогов пытается поднять резонансный шум в прессе, тем более что ещё недавно он публиковался в газетах как внештатник. В редакции одной из газет его выводят на полицейского начальника, который неофициально помогает ему. Его подчинённые ловят мошенников и привозят в свой отдел. Но вместо того, чтобы открыть на них дело, они, пользуясь тем, что всё происходило неофициально, решают сделать из мелких мошенников своих информаторов в среде криминального мира.

Однако философ Круторогов, подвергнутый шакалами моральному унижению и к тому же натерпевшийся страху, теперь хочет, чтобы мошенников официально посадили. В полиции на его требования не хотят откликаться. Тогда он решает наказать их сам. Тем более что его как раз находят подвезённые им когда-то бандиты, и у него с ними завязываются почти дружеские отношения. Меж тем всё это время Круторогов страдает от одиночества, пытаясь завести знакомства  через специфические электронные сайты, но и здесь его ждут неудачи. К тому же во время извоза его тоже не один раз ставят в унизительное положение. Он в кризисе: «Кризисы бывают разные. То ли мне только так «везёт», то ли у всех такие ситуации в жизни бывают, просто я этого не знаю? Короче, кризисы тебя могут настигнуть в любом возрасте. Это, видимо, от каждой конкретной судьбы зависит, а не только от общечеловеческих законов наступления душевных переломов. И тут можно или смириться и залечь «на дно» как я сделал после гибели моих родителей, или противиться судьбе во всю свою мочь. А как, собственно, ей противиться, если судьба, она на то и судьба, что не даёт других вариантов, что, как ни изворачивайся, всё произойдёт согласно её установлениям».

Основываясь на своём пристрастии к экзистенциализму, он приходит к выводу, что всё будет хорошо только тогда, когда его уже не будет на этом свете. Но прощать шакалов он не намерен. Ситуация так складывается, что наказать обидевшую его мелкую шушеру, берутся реальные бандиты. Они отрезают ухо одному из информаторов и показывают его Алексею. Не привычный к крови, он почти теряет сознание. В финале повествования он оказывается в гостях у девушки, с которой надеется восстановить в своих глазах почти утраченное мужское достоинство. Но по мере раздевания привлекательная женщина становится почти монстром-инвалидом. Это преображение добивает его. Философ возвращается домой и решает уйти из жизни. Помните? Всё будет хорошо, мы все умрём!

Однако тут, на последней главе этого романа, чтобы сохранить хоть какую-то интригу, я насильно прерываю себя. И хочу обратить ваше внимание на приёмы Сергея Амана, которые нынче вполне можно назвать его фишками. Если в «Журналюгах» последние два-три слова очередной главы становились обязательным названием следующей, то в новом романе каждая глава начинается практически с одной  и той же фразы. Меняется только первое слово. Например, «Невесты бывают разные» или «Аварии бывают разные». А дальше этот тезис разворачивается в расширенное «мировоззренческое» умозаключение. Да что тут философствовать, гораздо проще всё объяснит цитата: «Тычинки бывают разные. Но всех объединяет одно свойство. Они мобилозависимые. И это проявляется во всём. Чем бы они ни занимались, рядом должен быть аппаратик с экранчиком. У меня таких не одна была. Лежим рядом, смотрим кино по телевизору, вдруг экранчик засветился, пискнул, пукнул – и тут же надо его хватать, читать, отвечать. Вроде делает всё молча, а кино уже толком не посмотришь. Она шебуршится, а ты глаза скашиваешь. И у всех этих тычинок всегда идёт какая-то параллельная жизнь!»

Почему тычинки? Всё просто: тычинками философ называет тех своих пассий, которые всё время тычут пальчиками в экраны своих мобильников. В тексте очень много и разных других смешных, но верных находок, которые в общем-то отражают приметы нашего времени, однако описывать их тут не имеет смысла. Как говаривал один наш юморист: пусть сюрприз будет! Остаётся сказать, что здесь общее смешалось с частным. Время смешалось с судьбой. Это время и судьба Алексея Круторогова.

Алекс Костерев, moscowliterature@mail.ru

2018 год.