СТАРИК  И  ДВОЕ:

роман в романе

(About the novel “OUR WILD SEX IN MALINDI” by Andrei Gusev)

 

Если уж, читая эротическую прозу Андрея Гусева, вспоминать Эрнеста Хемингуэя, то надо, конечно, говорить про его «Зелёные холмы Африки», а не про «Старика и море». Это там, в «Холмах», писатель ведёт длинные и часто философские разговоры со спутниками и женой, что отличает и гусевские «африканские» тексты. Правда, если старик Хэм описывает свои диалоги на фоне поездок и походов по охотничьим местам самого знойного континента, то персонажи писателя Гусева в основном ведут свои разговоры в промежутках между занятиями любовью и пеггингом.

Пеггинг (pegging) – это такой вид секса, где мужчина и женщина меняются ролями, то есть она, надев искусственный мужской фаллос, прикрепляемый ремешком, имеет его в анус, а он издаёт крики удовольствия, которые обычно свойственны в такой ситуации женщинам. Как бонус женщина может дополнительно ласкать рукой настоящий член мужчины. Кстати, в гусевских описаниях этот бонус почему-то отсутствует. Видимо, автор отстаёт от жизни.

Но мы, собственно, не о том. А о тех главах, которые образуют как бы роман в романе, повествуя о приезде, гостевании, а затем отъезде из Малинди (Malindi), где проживают герои гусевских эротических откровений, – писателя Серга Мёдова, или Аманыча, старого друга Энди. Это он, Энди, с женой Дженнифер когда-то перебрался на ПМЖ в Кению и теперь живёт там в своё удовольствие, зазывая изредка в гости своих бывших друзей-приятелей. Его удовольствия мы, впрочем, уже описали, теперь о приятелях.

Тут проще предоставить слово самому писателю, вернее, его персонажу женского рода по имени Дженнифер:

 «Наш московский друг Серг Мёдов позвонил из Танги. Это Танзания, но от нас недалеко – километров триста, не больше. Мы, конечно, пригласили его в гости, и он согласился приехать. Серг не молод, он русский писатель, Энди зовёт его Аманычем – по отчеству.

— Увидеть Аманыча в нашем доме, здесь в Малинди – большая удача, — говорит мне Энди. — Ему уже шестьдесят шесть лет, — задумчиво добавляет супруг.

— Не может быть! — восклицаю я, со смешком добавляю: — Нынче так долго не живут!»

 

Оказывается, живут. И Аманыч приезжает в Малинди. Вот тут, собственно, и начинается обещанный роман в романе. Потому что в старого гостя влюбляется подруга Дженнифер (Джей) леди Твига. А леди Твига – простая такая жрица распространённой африканской религии вуду. Вот как описывает это Джей:

«Леди Твига говорит, что Loa дали знак: пока наш друг Аманыч не перешагнёт через колдовское число зверя, ему нельзя покидать Восточное побережье. Рассказываю об этом своему мужу. Энди смеётся; он считает, что Твига влюбилась в Аманыча и просто хочет забрать к себе престарелого писателя.

Я же мыслю, что Твига являет собой орудие в руках Loa, которые задумали оставить Аманыча в Малинди. Против кнута леди Твиги не устоит не один мзунгу, это знают все мои здешние подружки. Даже Энди целовал ей руку перед поркой кнутом».

 

 Тут самое время добавить, что пунктуация и синтаксис приведённых цитат сохранены в неизменности. А заодно объяснить, что такое число зверя и Loa. Число зверя в сатанинском словаре составляют три шестёрки 666, в переводе на человеческую хронологию – 66 лет и 6 месяцев, которые и должны были вскоре «стукнуть» Аманычу.

А вот про Loa лучше пусть объясняет автор:

«Поскольку в тексте часто упоминаются Loa, приведу некоторые сведения.
About Loa from Wikipedia:
Лоа (Loa) — в религии вуду невидимые духи, осуществляющие посредничество между Богом и человеком; являются аналогом христианских святых. Наделены огромной силой и почти неограниченными возможностями. Лоа играют важную роль в ритуалах вуду.
Образ лоа, скорее всего, происходит из анимистических религий Западной Африки, где их название означает «духовные наставники». В Америке представления ввозимых из Африки рабов о лоа претерпели синкретическое влияние других религий (главным образом католицизма), поэтому впоследствии им часто поклонялись в виде Иисуса, Марии и католических святых. Каждый Лоа имеет свой спектр деятельности и атрибуты, свой знак, имя и предназначение. Согласно представлениям приверженцев религии, лоа неисчислимы, как песок на морском берегу.
Последователи вуду преподносят лоа кровавые жертвоприношения в виде убийства животных, а также фрукты, овощи, деньги, ром и сигары. Считается, что лоа принимает только дух животного в жертву, а тело, лишённое духа, как правило, последователи вуду съедают во время праздничного ритуала».

 

Если вы думаете, что с Лоа мы покончили, то мне придётся вас разочаровать, ибо...

«На следующий день Твига решает провести обряд вызова духов Loa. Она считает, что очистительное жертвоприношение спасёт нас от зла, после чего на нас снизойдёт благодать духов Loa. Поскольку дело касается, в первую очередь, Аманыча, то всё должно случиться в его присутствии, и потому обряд жертвоприношения происходит у нас во дворе. В жертву Папе Легбе, как это и принято, Твига приносит белого петуха; я добавляю бутылку рома “Kenya Cane”. После жертвоприношения Твига вручает Аманычу талисман вуду – небольшой матерчатый мешочек Gris-gris. It’s necessary to protect Amanich from evil and to bring him luck.

Всё это происходит в присутствии миссис Моны, мистресс Ариэль и принцессы Амиры. Всего нас семеро: пять африканских женщин и двое белых мужчин. Конечно, одного петуха на всех не хватит, поэтому ещё с утра миссис Мона готовила nyama choma, то есть grilled meat.  

Когда ужин с жертвенным петухом завершён, Аманыч уходит вместе с Твигой и остаётся ночевать у неё. Всё в руках Loa, всё происходит по воле Loa, и Loa неисчислимы. Вернувшись к нам ранним утром, Аманыч достаёт из своего багажа мольберт, кисти, краски и принимается писать портрет леди Твиги во время подношений духам Loa. Твига получилась совсем непохожая на себя, какая-то сказочная, с белым петухом в руках. Сама Твига про свой портрет работы Аманыча ничего не знает; если только не видела иллюстрацию в романе Андрея Гусева. Такие дела».

 

Такие дела, господи! «Энди ушёл на свою пасеку – на дальнюю лужайку нашей leasehold земли. Я, Аманыч и леди Твига сидим за столом в гостиной и пьём холодное пальмовое вино. Жарко! Ещё у нас есть всякие местные фрукты и немного мирры. Твига, как и я, любит жевать мирру. Твига смотрит на Аманыча, с усмешкой говорит ему: “You don’t think I can put you over my knee and make you cry right now? This is going to be our fun. I wanna give you ass spanking to remind you of the day you were born, when the doctor smacked your ass to make you cry.”

Аманыч густо краснеет; видать, он не привычен к femdom. Мне становится смешно, я начинаю дико ржать. На суахили говорю Твиге, что подобную экзекуцию лучше отложить на тот день, когда Аманыч достигнет числа зверя – 66 лет и 6 месяцев. Такая порка будет забавной и символичной. «Особенно, если случится по воле Loa», —  мысленно говорю сама себе. Хочу выпить ещё пальмового вина, беру стакан… но вовремя вспоминаю, что с моей девочкой в животе не стоит много пить даже такого слабого спиртного, как пальмовое вино.

Смущённый Аманыч встаёт из-за стола, говорит, что пойдёт к Энди на пасеку».

 

Много ещё чего происходит в этом с позволения сказать эротическом тексте, чего описывать я не берусь. Закончу, на мой непросвещённый взгляд, главным:

«Ещё я знаю, что Твига сделала вольт – куклу вуду Аманыча. Понятно, что обладатель куклы вуду может воздействовать через неё на человека, которого она изображает. По секрету Твига сказала мне, что хочет воспользоваться ритуалом “Пристальный взгляд Erzulie”, чтобы вызвать ответную любовь Аманыча. Теперь мне ясно, что Твига сильно влюбилась в престарелого писателя. Подфартило ему. Или это загадочные чары писателя покорили мою подругу?»

 

И всё же леди Твиге не удалось удержать Аманыча. Он уезжает в Москву. Но вскоре...

«По случаю рождения моей дочки леди Твига, мамбо, совершила жертвоприношение божественным духам Loa. Церемония проходила у нас во дворе. Вместе с мистресс Ариэль Твига принесла в жертву трёх белых петухов, одного из них – специально для Loa Kanga, который заботится о здоровье людей. Надеюсь, что Loa приняли дух жертвенных птиц. Потом миссис Мона обмазала тушки петухов мокрой глиной, насадила на широкие шампуры и запекла в огне нашего дворового очага. Мы ели запечённых в собственном соку птиц весь вечер, запивая пальмовым вином.

Аманыч прислал нам с Энди поздравительное сообщение по электронной почте; написал, что надеется увидеть нас, Натали и  Лину в Москве. Хорошо, что хоть в Москве, а не в какой-нибудь тмутаракани, откуда Аманыч родом; он ведь родился в туркменском Мерве. Впрочем, я надеюсь, что в путинской Москве он нас не увидит. Когда сказала об этом Энди, тот стал объяснять, что Москву, теперь якобы похорошевшую, принято называть собянинской. А по мне, так один чёрт: оба эти субчика находятся в стоп-листе у всемогущего Bondye. Make no doubt about it, Loa не примут их души».

 

 И ещё чуть-чуть цитат. «Из гостиной я вижу, как Энди спускается по лестнице со второго этажа. Его волосы, выгоревшие на солнце во время рыбалки, посветлевшие, живописно рассыпаны по лбу. Он отбрасывает их назад и вправо. В руках у мужа лист бумаги. Зайдя в гостиную, Энди показывает мне сообщение агентства «Интертелекс», которое он распечатал на принтере в своём кабинете:

РОССИЯ-ПИСАТЕЛЬ-РОМАН-ПРЕМИЯ

РОМАН СЕРГЕЯ МЁДОВА О ПРИКЛЮЧЕНИЯХ В КЕНИИ ОТМЕЧЕН ПРЕМИЕЙ «НОВЫЙ РУССКИЙ БЕСТСЕЛЛЕР»

Москва. 3 марта. ИНТЕРТЕЛЕКС – Роман московского писателя Сергея Мёдова о любовных приключениях в Кении снискал премию «Новый русский бестселлер» за прошлый год. В книге описаны приключения русского путешественника на востоке Африки и его любовная связь с жрицей вуду. Также затронута проблема участившейся эмиграции в Африку из путинской России».

 

Тут бы самое время закончить обзор романа в романе, однако что-то удерживает меня... Ах да! Почему «Старик и двое» – парафраз хэмингуэевского «Старик и море», а не «Зелёные холмы Африки»? Тут опять же не обойтись без цитаты, но прежде несколько слов от себя. Во-первых, старик Аманыч приехал в гости и философски общался всё же больше с супружеской парой Энди – Дженнифер, а леди Твига была приятным дополнением. А во-вторых, тот дух свободы и силы, который держит хэмингуэевского Старика в море, проявляется и в гусевских главах, каждая из которых называется “Wild transgressing”. Куда затем добавляется номер главы и её русское название, например, «Из Москвы с любовью». В заключительной же главе Энди и Дженнифер забираются затемно на вершину горы-пятитысячника Кения, в честь которой названа и вся страна. У Джей болит голова, она боится высоты. Далее резюмирующая цитата. Наслаждайтесь.

«Впрочем, когда мы оказываемся на самом верху, становится легче. Открывается вид на все четыре стороны, уже появился свет, его становится всё больше и… четверть седьмого – рассвет. На горизонте из-за туч величественно поднимается красное африканское солнце. Заворожённые, мы молчим; слышен только ветер, барабанящий по скалам. Мир кажется волшебным. Я даю свой смартфон гиду Чиди, и он фотографирует нас с Энди. На слайдах в смартфоне мы получились на фоне восходящего солнца, словно готовые взлететь с покорённой вершины.

Да, когда находишься на пике Ленана, хоть он и не самый высокий на горе Кения, то это сродни полёту. Мы летели. Я видела себя скользящей сквозь облака, сквозь ветер навстречу встающему над Кенией солнцу. Maybe, I saw the Paradise. Or it was only phantom of the Paradise?

HOWEVER, WHAT IS LIFE? A FRENZY, AN ILLUSION, A SHADOW OR A FICTION?

WHAT IS LIFE? All Life is a Dream.

Ну да, именно мечтам я и буду предаваться. Ведь жизнь не имеет сюжета. По крайней мере, пока мы живы».

 

 

Библиография: Андрей Гусев «Наш жёсткий секс в Малинди» ("Our Wild Sex in Malindi"). Роман/ М., 2020

 

Алекс КОСТЕРЕВ, moscowliterature@mail.ru

2020 год.