Повелитель чёрных зверьков

(рецензия на книгу «С МАНДАТОМ ХРОНОСА» — about “With Chronos’ Permit” by Andrei E. Gusev)

 

 «С мандатом Хроноса» – это, как определяет его автор,  кинороман, заключающий книгу с одноимённым названием. Что ж, оставим это определение на совести автора. Но вот саму прозу Гусева оставить в стороне мы не можем. Слишком многое здесь сплелось не просто с линейной хронологической, а и с мифологической историей. Но прежде надо посмотреть на произведения писателя его же взглядом. Итак, что же из себя представляют произведения господина сочинителя?

«Обычные житейские истории, чуть путанные, хотя – ничего примечательного. Но только представишь, что все эти сюжеты прокручиваются параллельно, и с каждым из героев происходит столько различных событий – смешных, ничего не значащих и трагических, – голова начинает раскалываться от хаоса и многомерности этого мира. От того странного непонятного процесса, который называется ЖИЗНЬ. У неё не бывает простых сюжетов, ей не присуща упорядоченность, но разве не в этой прекрасной неразберихе и таится её главное очарование?..»

Теперь о том же хаосе жизни с мифологической точки зрения. До наших дней дошли весьма противоречивые сведения о том, какими жители античной Эллады представляли себе бессмертных обитателей Олимпа. Например, два разных небожителя получили имя Хронос (или Кронос), что уже на протяжении нескольких тысяч лет порождает изрядную путаницу. Один из них, являющий собой олицетворение времени, был рождён из первичного хаоса – бесформенной совокупности пространства и материи. Его причисляют к основателям мира. Именно он затем породил три стихии – огонь, воздух и воду. Впоследствии в результате их слияния и образовалась земля.

Совсем иначе сложилась судьба у его тёзки. Второй известный нам Хронос – это один из титанов, ставших порождением бога неба Урана и его жены Геи, воплощавшей собой землю. Их брак был весьма плодовит и дал миру многочисленное потомство. Но беда в том, что, согласно древнему пророчеству, Уран должен был пасть от руки одного из своих сыновей. Не желая испытывать судьбу, всех детей мужского пола – титанов и циклопов, едва появившихся из материнского чрева – он отправлял прямиком в недра земли. Этим Уран повергал свою жену в глубокое отчаяние, и однажды Гея решила пресечь череду убийств. Произведя на свет двенадцатого по счёту сына, она сумела на какое-то время утаить его от гнусного детоубийцы, благодаря чему Хронос (это был именно он) подрос и окреп.

Его Гея и избрала своим орудием мести, поручив юноше оскопить ненавистного мужа. Дошедшие до нас античные скульптуры часто представляют Хроноса с серпом или косой в руках, из-за чего его принимают за некое земледельческое божество. На самом же деле всё обстоит иначе. Одним из этих безобидных с виду орудий бог Хронос, по наущению матери, оскопил своего отца, мирно почивавшего на супружеском ложе. Отрезанные органы сын выбросил в море, и из них затем родилась богиня любви Афродита (она же Венера), столь дивно воспетая на бессмертном полотне Боттичелли.

Как видите, здесь мы плавно переходим к теме любви, одной из центральных в творчестве новеллиста. Но и она рождается из хаоса и в хаос же возвращается. Новелла «Лакмусовая бумажка смерти», срединное, если можно так сказать, произведение рассматриваемой книги – явное тому подтверждение. Эта обжигающая любовь не просто выдумана автором, она выдумана автором, который там же и присутствует как персонаж в третьем лице.

«Есть в этом что-то неестественное – представлять себе чужую жизнь, мысленно жить этой чужой жизнью, а потом садиться за пишущую машинку и выстукивать маленькими чёрными зверьками всё пережитое. И это вместо того, чтобы на самом деле влюбляться, ревновать, смеяться и плакать, играть и выигрывать, работать, отдыхать, – в общем, ЖИТЬ. Хотя, одно не исключает другое, если всё – в строчках на бумаге и наяву – происходит параллельно. Параллельно...»

Эта параллельность придаёт произведениям Гусева и новую грань хаоса, и новую глубину прочтения. Сама недавняя история нашего государства предполагает раздвоенность поколений, рождённых и прошедших первые осмысленные шаги в советской действительности. И у Гусева-писателя часто ощущается, что жизнь Гусева-человека раскалывается на две параллели: до и после. На до и после любви, на до и после любой жизненной катастрофы, на до и после перестройки, наложившей свой отпечаток на все предыдущие до и после.

«А мне остаётся лишь копаться в непримиримых противоречиях своей исчезающей, как шагреневая кожа, жизни; вспоминать безоблачное социалистическое детство со всяческим бесплатным образованием, отдыхом, спортом и... насилием над психикой, цинизмом классовой борьбы, опытом предательства ради высоких идеалов светлого будущего. Только дорога к Храму не начинается с насилия и предательства. Маркс, Фрейд, Христос – любая система окажется концлагерем, если принимать её полностью и без иронии. Реальность не может укладываться ни в какую схему».

«Сколько ты стоишь в этой реальной земной жизни? А что будет после смерти – не столь уж важно, всё равно после каждого остаются лишь две даты да тире между ними. Христос, Кришна, Аллах – это для юродивых или трусливых, которые боятся смерти; нормальные живут сегодняшним днём, второй жизни не будет! И каждый уходящий день – это уходящая частица тебя самого; индивидуальность неповторима, и если сегодня ты не доволен собой – меняй свою жизнь, свой имидж, меняй жену, заводи новую любовницу, пусть она родит тебе детей. Только они твоё продолжение, только для них стоит что-то делать, а всё остальное – химера».

Библиография:  Андрей Гусев «С мандатом Хроноса» (“With Chronos’ Permit”).  Повести, кинороман/ М., 1995

 

Николай Греческий, moscowliterature@mail.ru

2018 год.